Американский Музей Естественной истории в 1900 году
То была команда двигаться, и так обычно говорят слугам или иным подчиненным. Хёпнер стоял как оплеванный. Подняв топорище, он сделал шаг к Крайцлеру, но вдруг замер, когда за нашими спинами начало твориться что-то невообразимое. Повернувшись и вглядываясь поверх голов, я разглядел в их гуще лошадиную голову и крышу повозки, прокладывавшей к нам путь. И еще я узнал человека на ней – то был Джек Макманус, он же «Жри-Живьем». Одной гигантской рукой он держался за стенку экипажа, а другой размахивал по сторонам. Эти ручищи выиграли для него не один приз лет десять назад, пока он не покинул ринг ради карьеры вышибалы у Пола Келли.
Элегантный брогам Келли с начищенными до блеска латунными фонариками подъехал к нам. Жилистый человечек на козлах сухо щелкнул бичом и толпа, немотствуя, отшатнулась, прекрасно зная, кто сидит внутри. Едва колеса замерли, Джек Макманус спрыгнул с подножки, грозно зыркнул на чернь перед собой и поправил на голове шапочку углекопа. После чего распахнул перед нами дверцу экипажа.
– Я полагаю, джентльмены, вам следует ко мне присоединиться! – раздался изнутри веселый голос, и в проеме показалось симпатичное лицо Келли. – Мне ведь не нужно рассказывать, на что способна разъяренная толпа?
Ха! Да вы только на них посмотрите! – Келли веселился от души, глядя на толпу, через которую мы немилосердно прокладывали путь, выезжая из Беллвью. – Свиньи в кои-то веки решили вылезти из своей грязи! Не одна бессонная ночь предстоит на Дворцовой миле, а, Мур?
Я сидел впереди рядом с Крайцлером, как раз напротив Келли. Покрутив головой, бандит бухнул своей златоглавой тростью в пол экипажа и снова захохотал.
– Впрочем, это ненадолго – скоро они снова примутся продавать детишек в работные дома за доллар в неделю, не успеют Ломанна и в ящик заколотить. Уж не знаю, сколько мертвых мальчиков-шлюх понадобится, чтоб их по-настоящему расшевелить. Но картина пока живописная, не правда ли? – Келли протянул унизанную перстнями правую руку Ласло. – Как поживаете, доктор? Вы оказываете честь моему экипажу.
Ласло пожал ему руку весьма настороженно.
– Мистер Келли. По крайней мере, кто-то находит ситуацию забавной.
– О, это так, доктор! Собственно, поэтому я это все и устроил. – Мы с Крайцлером ничего не сказали. – Да ладно вам, джентльмены, вы же не думаете, что все эти люди способны постоять за себя, если их не пнуть? И немного финансовых вложений в нужные места не повредит. Но должен признаться, я не ожидал наткнуться в подобной ситуации на выдающегося доктора Крайцлера! – Удивление Келли, вместе с тем, звучало неискренне. – Вас куда-нибудь подвезти?
Я обернулся к Крайцлеру.
– Сэкономим на извозчике? – спросил я, и Ласло кивнул. Келли я сказал: – К Музею естественной истории. 77-я и…
– Я знаю, где это, Мур. – Келли ударил тростью в крышу брогама и жестко распорядился: – Джек! Скажи Гарри, чтоб вез нас к 77-й и Сентрал-Парк-Вест. Живо! – Зловещее очарование, впрочем, тут же вернулось. – Несколько удивлен видеть и тебя, Мур. Я-то полагал, что стычка с Вышибалой отбила у тебя интерес к этим убийствам.
– Чтобы я утратил интерес, одного Эллисона будет маловато, – заявил я. надеясь, что прозвучало с большей дерзостью, чем я вложил во фразу.
– О, для тебя у меня найдется и побольше, – парировал Келли, качнув головой в сторону Джека Макмануса. Видимо, волна неспокойствия, зародившаяся в желудке, дошла и до моего лица, ибо Келли зашелся в очередном припадке хохота. – Расслабься, Мур. Я же сказал тогда, что тебе ничего не грозит, если не будет упоминаться мое имя, и ты пока играешь честно. Еще бы твой дружок Стеффенс был так же благоразумен. Подумать только, Мур, ведь ты в последнее время ничего и не пишешь, а? – И Келли лукаво ухмыльнулся.
– Я имею обыкновения накапливать факты, прежде чем что-либо публиковать, – сказал я.
– Разумеется. А твой друг доктор решил просто размять ноги, насколько я понимаю.
Ласло беспокойно поерзал на сиденье, но голос его остался спокоен:
– Мистер Келли, коль скоро вы так своевременно предложили нам разделить с вами экипаж, позвольте мне задать вам несколько вопросов?
– Разумеется, доктор. Возможно, вам будет нелегко в это поверить, но я очень уважаю ваш труд – более того, я даже прочитал одну вашу монографию, – рассмеялся Келли. – Ну, то есть большую ее часть.
– Я очень тронут этим обстоятельством, – сухо ответил Крайцлер. – Однако скажите мне вот что: как бы мало ни было мне известно об убийствах, на которые вы ссылаетесь, мне все же любопытно, ради чего можно подстрекать и, быть может, подставлять под удар людей, не имеющих к этому делу никакого отношения?
– Я подставляю их под удар, доктор?
– Вы же не можете не отдавать себе отчета, что такое поведение, как ваше, ведет лишь к росту гражданского неповиновения, беспорядкам и насилию. Множество невинных людей может пострадать, а еще больше – угодить за решетку.
– И это правда, Келли, – добавил я. – В таком городе, как наш, то, что ты затеваешь, может очень быстро выйти из-под контроля.
Келли пару минут обдумывал наши слова, продолжая все так же улыбаться.
– Позволь мне у тебя спросить, Мур. Скачки устраивают каж-дый день, но обычного человека интересуют лишь те, на которых он ставит. Почему бы так?
– Почему? – немного растерянно переспросил я. – Ну, вероятно, потому, что если не делаешь ставку…
– Ну так и вот, – глубокомысленно усмехнувшись, прервал меня Келли. – Два джентльмена сидят здесь и рассуждают о городских беспорядках и прочем – но какова моя ставка во всем этом? Какая мне разница, если Нью-Йорк сгорит дотла? Ведь кто бы в итоге ни остался в живых, когда все это кончится, им непременно захочется промочить горло и скоротать час одиночества – и я им это смогу предоставить, верно?
– В таком случае, – сказал Крайцлер, – зачем вы вообще ввязались во все это?
– Потому что меня все это злит. – Впервые за весь разговор Келли посерьезнел. – Да, доктор, – меня это злит. Тех свиней позади ушлые ребята с Пятой авеню начинают пичкать помоями про это общество, едва они сходят со своих пароходов. И что они, по-вашему, делают? Расшибаются в лепешку, лишь бы урвать от этого общества все что можно. Это подстава, это грязная игра, как ни назовите, но я не прочь взглянуть, как все потечет в другую сторону. – Его благодушная улыбка вернулась на место. – Хотя, быть может, моему отношению есть причины и поглубже, доктор. Может, вам посчастливится найти в… в контексте моей жизни нечто такое, что это все и объяснило бы, – если, конечно, вам такие данные откроются.
Последнее замечание изрядно меня удивило, да и Крайцлера, как я заметил, тоже: он не ожидал от Келли таких речей. Грубая живость ума этого человека вводила в робость – при определенном стечении обстоятельств он мог представлять для нас серьезную угрозу во всех смыслах.
– Но какими бы ни были эти причины, – продолжал наш спутник, довольно поглядывая в окно, – я чрезвычайно рад нынешнему развитию событий.
– В достаточной мере, – с нажимом произнес Крайцлер, – чтобы осложнить его разрешение?
– Доктор! – нарочито возмутился Келли. – Я готов оскорбиться вашими словами.
Бандит откинул крышечку в набалдашнике трости, явив нашему взору небольшую емкость, заполненную мелким кристаллическим порошком.
– Джентльмены? – предложил он нам, но мы отказались оба. – Зря. Очень освежает в такой небожеский час. – Капли высыпал немного кокаина на запястье и стремительно всосал в себя. – Не хотелось бы показаться вам дешевым хлыщом, но утро – это не для меня. Как бы там ни было, доктор… – Он утер нос тонким шелковым платком и закрыл крышечку. – Я, признаться, и не предполагал, что какие-то попытки достичь разрешения всерьез предпринимаются. – Он прямо посмотрел на Крайцлера. – Вы знаете что-то, чего не знаю я?
Ни Крайцлер, ни я не ответили, а потому Келли продолжил свою речь, сведшуюся к продолжительному и саркастичному высмеиванию жалких попыток властей распутать это дело. Наконец брогам, резко дернувшись, остановился у западной оконечности Сентрал-парка. Мы с доктором вышли на перекресток 77-й улицы, надеясь, что на этом наша беседа с Келли завершена; однако не успели мы сделать и пары шагов по тротуару, голова бандита высунулась из экипажа и окликнула нас:
– Для меня это была немалая честь, доктор Крайцлер. Тебя это касается тоже, щелкопер. Однако позвольте осведомиться напоследок – вы ведь не думаете, что эти здоровые ребята действительно дадут вам завершить ваше маленькое расследование?
Признаюсь, я растерялся с ответом, но Крайцлер, очевидно, был наготове.
– Здесь, Келли, я могу лишь ответить другим вопросом – а вы дадите нам его закончить?
Келли вывернул голову и посмотрел в утреннее небо:
– Сказать по правде, я об этом еще не думал. Да, полагаю, мне и не придется. Эти убийства, как я уже сказал, оказались мне очень кстати. Если вы собираетесь поставить эту пользу под угрозу… ах да, что я плету, право слово? Имея то, с чем вы столкнулись, как бы вам самим не угодить за решетку. – И он отсалютовал нам тростью. – Приятного утра, джентльмены! Гарри! Пошел назад в «Нью-Брайтон»!
Мы проводили глазами брогам, на чьей подножке гигантской макакой-переростком висел Джек Макманус, и повернулись к стенам и башенкам в стиле раннего Возрождения, принадлежавшим Музею естественной истории.
Хотя с его открытия не прошло еще и трех десятилетий, музей уже располагал первосортным составом экспертов и громадными коллекциями диковин – костей, камней, чучел и насекомых. Но все эти престижные отделы, по праву считавшие сей причудливый замок своим домом, не могли состязаться в славе, а также иконоборчестве с отделом антропологии; и впоследствии я понял, что прямая заслуга в этом принадлежит человеку, к которому мы направлялись, – Францу Боасу.
Он был примерно ровесником Крайцлера, родом из Германии, и до того, как увлечься этнологией, обучался экспериментальной психологии. Это более чем объясняло их знакомство, неизбежное по прибытии Крайцлера в Соединенные Штаты; но самой важной причиной крепости этой дружбы было отчетливое сходство их профессиональных взглядов. Крайцлер в своей работе уповал на контекстную теорию, гласившую, что личность взрослого человека невозможно понять во всей ее полноте без рассмотрения данных индивидуального жизненного опыта. Антропологические изыскания Боаса во многом подтверждали эту теорию на примере целых культур– Занимаясь поистине революционными исследованиями индейских племен американского Северо-запада, Боас пришел к выводу, что культуры формирует скорее история, нежели расовая или географическая среда, как предполагалось ранее. Иными словами, различные этнические группы ведут себя так или иначе не из-за биологических особенностей или климата, понуждающих к такому поведению (подобной догме противоречило слишком много примеров, чтобы Боас слепо принимал ее), а потому, что их научили так себя вести. В свете этого любая культура равноценна любой другой, а на высказывания отдельных критиков, утверждавших, что коли та или иная группа преуспевала более остальных, ее следует считать превосходящей, Боас всегда замечал, что сам термин «прогресс^ – понятие весьма относительное.
……………………………………….
Оранжевый хит сезона 6 смотреть онлайн который предлагается на русскоязычном сайте - абсолютно типичный американский сериал для тихого семейного просмотра с весьма теплым добрым сюжетом: слегка распутная домохозяйка зависает с крупным наркоторговцем, из за связи с которым залетает ... в тюрьму. Срок вроде бы небольшой, всего 15 месяцев, но его хватило на шесть сезонов сериала и не факт, что он на этом закончится. Приятного просмотра.
Journal information